«Первая шаббатняя свеча в 96 лет»
Людмила Левина

Имя и фамилия изменены в целях конфиденциальности.

– Людмила, ваше детство прошло в СССР. Каково было еврейскому ребенку в те годы?

Тогда было просто невозможно представить открытое и свободное соблюдение еврейских традиций. Очень многие скрывали свою национальность и происхождение. В классе я единственная считалась еврейкой. Однажды двое мальчишек стали бить третьего, а он как закричит: «Не бейте меня, я не еврей, вот она – еврейка!». Конечно, впоследствии оказалось, что он еврей. Когда мы с ним это вспомнили, он сказал: «Мне так стыдно!». А я ему: «Да ладно, детьми же были!».

– У вас оба родителя евреи?

Да. У меня все евреи: и бабушки, и дедушки, и прабабушки. Смешанных браков ни у кого не было.

– Какие-то традиции в семье соблюдались?

Знаете, что интересно. Моя мама никогда в жизни не ела черную икру, колбасу, ничего, где могла быть свинина. Руки она мыла, как делают омовение. Для меня это было совершенно необъяснимо! Теперь, когда я знаю еврейские традиции, я вижу, что она на подсознательном уровне всё делала.

– В детстве это ей привили?

Нет, ничего такого она не помнит. Разве что на Песах была специальная посуда, мацу где-то доставали, в синагогу ходили, которая на Китай-городе.

– Расскажите, про вашу маму побольше. Очень интересно услышать о ее детстве.

Мама родилась на Украине в 1923 году. Они жили в деревне Комсомольской Винницкой области. Семья была очень большая: восемь детей. Двое детей умерло. Осталось пять братьев и мама шестая. В начале 1930-х годов на Украине начался страшный голод (известный как голодомор). Семья бежала в Москву, жили в каких-то бараках.

– Как она пережила военные годы?

Семья была эвакуирована. На фронт маму не брали, а она этого добивалась, т.к. все ее братья ушли на фронт. И только в японскую войну 1945 года её взяли, она была сапером.

– Как она познакомилась с вашим папой?

Папа был военный, после войны остался на службе. Приехал в Москву в отпуск, и здесь они познакомились.

– Кем она работала после войны?

Сначала в «Аэрофлоте», а когда замуж вышла, то с папой ездила по гарнизонам. А там – какая работа подвернется: развитие детей, самодеятельность, машинисткой работала. В какой работе была потребность, ту и выполняла.

– Она вам рассказывала о случаях антисемитизма?

Случаев было много, буквально на каждом шагу. На Украине был жуткий антисемитизм. Но моя мама никогда не боялась и никогда не скрывала, что она еврейка! После войны, когда ей выдавали новый паспорт, ее записали русской. Она потом очень долго добивалась, чтобы ей вернули ее национальность. Ей все говорили: «Да какая вам разница! Считайте, что вам повезло!».

– А вы подвергались дискриминации из-за своей национальности?

После школы я решала, куда поступать. Сначала хотела во внешнюю экономику. Мне говорят: «Туда даже не суйся! Бесполезно». В итоге, выбрала Плехановский институт. Мне опять: «Евреев на порог не пускают!». Я сказала: «Нет! Я там буду учиться!». В общем, я была единственная еврейка во всем Плехановском институте. Никто не верил!

– Сложно было поступить?

На экзаменах сильно терзали, наизнанку всю выворачивали, не знали к чему придраться. Ну и во время учебы я старалась знать больше других, участвовала во всевозможных семинарах, сессию досрочно сдавала, чтобы нигде нельзя было придраться! Когда подошло время распределения, я очень хотела попасть в Интурист или Внешторг. Меня наш декан очень уважал, он меня подозвал и честно сказал: «Люда, не обижайся, но я ничего сделать не могу – пятый пункт. Я знаю, что ты достойна, но никак не могу!». В итоге, в аптечное управление попала.

Я была активным жизнерадостным человеком, но все-таки тяжело было через всё это пробираться!

– Как вы попали в еврейскую общину?

Началось всё с приезда иностранцев в Советский союз. В конце 80-х я познакомилась с канадским миллионером. Он организовывал учебную и ознакомительную поездку в Израиль. Ему срочно надо было отправить факс. Дипломатических отношений у СССР с Израилем не было, ему даже в МИДе помочь не могли. А я смогла отправить этот факс! Очень я всех удивила тогда. И меня взяли в эту поездку, хотя я по возрасту не подходила (туда брали до 23 лет, а мне было уже 25). Это была замечательная поездка, учились три месяца, столько всего узнали. Потом я, такая неутомимая и энергичная, работала во многих еврейских организациях. Ездила по Подмосковью, проводила многочисленные семейные программы и семинары, работала в еврейском детском доме. Мои родители тоже активно участвовали в разных программах, ездили на шаббатоны, были волонтерами в еврейских организациях, разносили посылки и подарки инвалидам и старикам.

– А что сейчас изменилось?

Родителям по 96 лет. Они, к сожалению, в силу возраста и болезней, практически никуда не выходят. Когда мама сломала шейку бедра, мне некоторое время удавалось организовывать машину для поездок. Но дом у нас без лифта, я спину сорвала, когда их спускала и поднимала. Я рядом с родителями 24 часа, ухаживаю за ними, они без моей помощи, к сожалению, не могут ничего! На остальные дела сил и времени у меня попросту нет. От моей былой активности ничего не осталось! К тому же я недавно сломала ногу, ее надо разрабатывать, она отекает, а тут коронавирус, я из квартиры боюсь выходить. Не знаю, как с этой проблемой быть!

– Очень сочувствую вам! Надеюсь, в ближайшее время ваша сложная ситуация разрешится!

Ох! Я стараюсь не унывать.

– Недавно вы с мамой приняли решение зажигать свечи на шаббат. Какие у вас впечатления?

Свечи создают особую духовную атмосферу, отделяют будни от праздника. Это такое торжественное событие. Мы готовимся к зажиганию, настраиваемся. И я чувствую, как большая радость входит в дом. Очень приятно было получить красивые подсвечники в подарок от Благотворительного фонда «770»! Они, безусловно, усиливают праздничное настроение и дисциплинируют, в некотором роде, чтобы зажечь свечи вовремя, не забыть.

Этот подарок был особенно важен для моей мамы. Вы даже не представляете: сейчас она стала, как ребенок, и каждая крупица внимания продлевает ее жизнь! Оказаться обездвиженной, совершенно беспомощной – для нее это было ужасно! Получив ваш подсвечник, она хоть немного приободрилась.

– Отрадно это слышать! Еще какие-то традиции вы соблюдаете?

Праздники отмечаем, выполняем, что можем. Моя главная заповедь сейчас – забота о родителях. Вообще, в еврейских законах всё гармонично, целостно и верно! Соблюдение заповедей дает глубокое внутреннее спокойствие, а это – самое главное в нашей жизни.

– Что вы хотели бы пожелать Благотворительному фонду «770»?

Пусть у вас будет больше возможностей и ресурсов для реализации ваших добрых дел, чтобы всё получалось! Ваши проекты великолепны, всё это очень важно и очень нужно. Сил побольше и, главное, здоровья, здоровья, здоровья!